в жизни ничего не происходит - подпишусь-ка я на флэшмоб)

[aramis1]

Любому заявившемуся в комменты (при условии, что мы виделись в реале или довольно плотно общаемся в сети) я обязуюсь выдать коротенькую миниатюрку, которая будет отражать ваш образ таким, как я его вижу.
просьба большая - а мне напишите, а?) в этой же теме) я тоже человек, мне тоже интересно
АПД: вот черт, хоть пиши, чтобы в пианиста не стреляли)))

Алисия-Х

- Жозеф, ты не помнишь, куда я дел печать?
- Ее Виктор взял.
- Зачем?
- Орехи колоть.
- Ты ему не мог сказать, чтобы он нашел ей лучшее применение?
- А он и нашел. Со зла в окно вышвырнул. Прямо на улицу.
- Какого… почему вышвырнул?
- А орех кокосовый был.
- И что теперь?
- Нет у тебя печати, Арман.
- Сейчас я выпорю этого паршивца…
- Не сможешь.
- То есть?!
- Он потом к Этьену пошел. В лабораторию.
- Что с ними случилось?!!!
- Граф колбу какую-то опрокинул. И все – нет у тебя ни сына, ни воспитанника… Да ты не спеши так, Арман. Успеешь. Как ты думаешь, куда мы летим?

James Joyce

С утра в доме что-то кипело.
То чайник на плите, то бурная деятельность, то разум возмущенный. Впрочем, последний в доме кипел постоянно, так что ничего удивительного. А вот плита возмущалась – чайник был электрический и некрасиво на ней плавился. Бурной деятельности тоже не повезло – как только она раскочегаривалась до кондиции, ее тут же прекращали и опускали руки. Вскоре руки поднимались снова – иногда под дулом из форточки. Форточку нужно было закрыть, чтобы не дуло – на дворе стоял ноябрь. Стоял и никуда не хотел уходить, подглядывая в окно за страданиями плиты, бурной деятельности и взмахами легких, тонких, солнечных рук. А разум тут вообще ни при чем - он всегда кипел.

Най Аверс

Сейчас я расскажу вам страшную историю, почему у Рошфора не было глаза…
А не было – и все тут!
Ладно, не кидайте в меня ботфортами. Значится, так! Расследуя заговор Сен-Мара, Рошфор напоролся на сук (имена сук остались погребенными заживо), и глаза как не бывало…
Да, я вру! Ну все, слушайте. Значит, так. Нет, давайте я вам лучше расскажу про племянника Мазарини, которого в неприличном обществе Гортензией звали. Или про то, как поссорились барон дю Валлон, барон де Брасье и барон дю Пьерфон. Ай, больно! Все, все. Рассказываю.
Однажды Рошфор влюбился в кардинала. Сильно. Но тщательно это скрывал. Даже от самого себя. А то он себя знал – сразу же себя к Ришелье приревновал бы! А потом и Ришелье тоже в Рошфора влюбился и признался ему в этом надушенной запиской. Вот счастливый граф одевается, чтобы лететь к патрону на крыльях любви, и случайно к зеркалу подошел. Увидел там себя: «Уууу, морда, ты зачем у меня монсеньера отбил?!» - и сам себе глаз от ревности выцарапа… *слышны отчаянные крики и удары тупыми предметами, например, этикой и психологией семейной жизни*

Ludowig

Король прошелся по кабинету, задумчиво покусывая кончик изящного стилета из дорогих фламандских кружев.
С самого утра в зАмке царило какое-то оживление. Впрочем, в замкЕ тоже. В замочной скважине с калейдоскопической быстротой сменяли друг друга разноцветные глаза. Король заинтересовался, но только он подошел ближе – глаза исчезли. Он разочарованно вздохнул и прилег на дортуар, расписанный неизвестным китайским мастером и садовыми елями. Шоу в замке опять возобновилось.
«Не понимаю, в чем причина этого мельтешения?» - подумал король. Тут дортуар под ним как-то странно пискнул и завозился. С криком: «Дездемона, там мышь!» король хлопнул по нему любимым кроссовком своей матушки. Из кроссовка расплескался яд.
Недовольная Дездемона, вылезшая из-под одеяла, была похожа на мышь, которую облили ядом.
- Ну ты чего? – сонно спросила она. – Ты что, забыл, что мы вчера поженились? Поспать дай!

Ызарг

- Таааак. Где мой хвост?
- В лесу мог потерять. Где-нибудь за куст зацепился...
- Ничего не желаю знать. Где мой хвост?
- В ботинках поищи, может, ты его туда уронил.
- Искал уже!
- В фотошопе нарисуй!
- Не хочу, мне тот нравился! Где мой хвост, скажите, монстры добрые?!
- НЕ ЗНААААЮЮЮ!

vers libre

- Девушка, вас не Лиза зовут? А фамилия не Мона?
- ...
- Девушка, а вон те коровы на марине Коровина - это дань имажинизму?
- ...
- Девушка, а вот Малевич - это оригинал или копия?
- Молодой человек! Шагал бы ты отсюда!

Dr. Mort

Морта снова не отпускала жена. Жена курила тонкие сигареты, сидя на подоконнике, и приставала к Морту. То кто посуду не помыл, то где мои шнурки ("в стакане!" - огрызался Морт), то чья сегодня очередь резать овощи...
Морта снова не отпускала работа. Сквозняк из форточки, суета в коридорах, порнофильмы с идиотскими названиями, тупые секретарши, которые никак не подохнут...
Морта никак не отпускал дайр. Он ходил туда регулярно и жаловался паре сотен таких же замаянных на работе/в школе/в вузе людей, как ему хорошо. Как он любит свою работу и жену. И что скоро год с тех пор как. И что он *сжав зубы* счастлив.
А когда он заканчивал жаловаться, то сам начинал верить в то, что ему хорошо. И становится все лучше и лучше. Потому что жизнь - хорошая штука, как ни крути (с). И все зависит от отношения.

Лорд Ветер

- Интересно, а можно ли нарезать яблоко катаной?
- Да яблоки-то уже давно в пирожках.
- А вот если бы нам машину времени...
- Ага. За катаной смотаться на тыщу лет назад.
- Да нет. Вернуть яблоко из пирожка...
*вздох*
- Держи. Крибле, крабле, бумс! - и на столе откуда ни возьмись - круглобокое красное яблоко.
- Ну вот, - в голосе усмешка, - теперь у нас на два пирожка меньше в настоящем. А катана - да там, в зале на стеночке...

Мемори Лейс

- Матушка, я хочу братика!
- Отстань, Луи, братик сейчас у Роана. Связи межконфессиональные налаживает. Кабель какой-то тянет, что ли…
- Мама, я не хочу замуж!
- Ну вот еще, Генриетта. Ты сходи, потом вернешься. Лет через двадцать… Я Ане скажу, она тебя встретит.
- Ваше величество, там парижане недовольны. Говорят, налоги высокие…
- А у меня коты третью неделю без устриц живут!
- Маша, срочно за уроки, у тебя завтра контрольная!
…
- А идите вы все… К РИШЕЛЬЕ!

Гест

Граф де Ля Фер, воздев свои выразительные глаза к небу, со вздохом произнес:
- Друг мой, вы же так наблюдательны. Вы не могли не замечать, что в наше время представления о чести, доблести, благородстве как-то измельчали, люди обнищали духовно, стали лживы, развращены, ленивы…
- Да, вы правы, Атос! – воскликнул д'Артаньян. – Черт побери, осталась ли в этот жестокий век в сердцах людей хоть искра былого огня?! Ах, как мы сражались, как мы любили! Я до сих пор вспоминаю прелестную Констанцию, - с болью произнес он, прижимая руку в потертой кожаной перчатке к груди. – Поверите ли, Атос, двадцать лет прошло, а рана в моей душе свежа, как сейчас…
Атос сочувственно пожал руку друга.
- Все проходит, сын мой, - ласково сказал он. – А воспоминания…они суть украшение нашей жизни, суетной и зачастую неправильной. Верьте, друг мой, скорби преходящи, а там, - он снова возвел очи горЕ («что за черт, он что, с Арамисом переобщался?» - мельком подумал гасконец), - так вот, ТАМ нас ждет воздаяние…
- Граф, от такого сердца, как ваше, я и не мог ожидать ничего иного! Вы все тот же благородный Атос, образец для подражания всей нашей дружной четве… - тут гасконец озадаченно заткнулся.
Проходившая мимо очаровательная девочка задела некогда раненую руку графа де Ля Фер корзинкой с яблоками. Атос молча, без эмоций, ухватил девочку за белокурый локон и дернул к себе, чуть не сняв с визжащей малышки скальп. Изящно уронив дитя на засранную лошадьми мостовую, Атос отпинал его по печени, по почкам, расчленил на составляющие, зохавал моск, вынул ложкой сердце и, утирая белоснежной манжетой кровь с губ (останки дитяти уже растаскивали бродячие коты и псы), сказал:
- Ну что вы, друг мой. Право, вы мне льстите.
Д'Артаньян потрясенно кивнул.